Петр І – марионетка на троне
С. Кириллов. Портрет Петра Великого. 1995 год. |
Вопреки распространённым мифам, Петр І, по
крайней мере после Прутской авантюры, практически не занимался государственными
делами, служил всего лишь ширмой для реальных хозяев страны – «птенцов гнезда
Петрова».
Подобно Дмитрию Медведеву, он царствовал, но не правил. Для
подтверждения сего факта рассмотрим свидетельства очевидцев той эпохи, а также исследования российских историков –
апологетов Петра І.
Никто из современников не говорил о номинальности власти царя Петра. Наоборот, мифотворцы
типа Феофана Прокоповича, или более поздние
– Ломоносов, Екатерина II, Пушкин. вовсю раздували миф о Великом Петре. Но,
«дьявол кроется в деталях».
Вот как описывает обычный распорядок дня
московского царя Андрей Константинович Нартов – личный токарь Петра І, занявший
эту должность в 1712 году, то есть вскоре после Прутского похода.
Неизвестный художник 18 века. Портрет А. К. Нартова |
«Обыкновенно вставал его величество утром
часу в пятом, с полчаса прохаживался по комнате, потом Макаров читал ему дела;
после , позавтракав, выезжал в шесть часов
в одноколке или верхом к работам или на строения, оттуда в Сенат или
Адмиралтейство. В хорошую погоду хаживал пешком. В десять часов утра пил одну
чарку водки и заедал кренделем. Обедал в час пополудни. После того, спустя
полчаса, ложился почивать часа на два; в четыре часа после сна отправлял паки
разные дела. По окончании оных тачивал; потом либо выезжал к кому в гости, или
дома с ближними веселился...
Голландские газеты читывал после обеда, на
которые делывал свои примечания, и надобное означал в них карандашом, а иное –
в записной книжке, имея при себе готовальню с потребными инструментами,
математическими и хирургическими». (1;53 – 54; – первое число обозначает номер
источника в списке использованной литературы, второе – страницы.)
Из описания видно, что московский государь
делами занимался совсем не долго: с полшестого до шести утра слушал доклад секретаря Макарова, потом гулял. После этого пропускал стаканчик в
Сенате либо Адмиралтействе, где возможно «под шофе» вершил дела до часу дня.
Потом обед, газетки на диване и перекур с дремотой. С четырех часов решал
вопросы, после чего развлекался. Спать ложился до девяти вечера, ибо вставал
рано. Получается на различные, в том числе и не государственные дела, он
отводил полчаса утром, пару-тройку часов до обеда да часик после дневной неги.
То есть, максимум пять часов в день он уделял делам, в число коих входили выбор пудры для парика и удаление зубов холопам.
Уточнение, какими же делами занимался царь
можно найти в увесистой монографии
российского историка, и по совместительству большого почитателя Петра І,
Николая Павленко.
Николай Иванович Павленко, российский и советский историк |
«В распоряжении историков имеются три
составленных им (Петром) расписания занятий по дням недели. По расписанию 1721
г., дни с понедельника по четверг включительно посвящались сочинению и
редактированию Адмиралтейского регламента; пятница предназначалась присутствию
в Сенате; утренние часы субботы отводились редактированию «Гистории Свейской
войны», а утро воскресенья – дипломатическим делам». (2; 413).
То есть, всего
два дня в неделю, по несколько дообеденных часов, уделял Петр государственным делам: в пятницу дремал в Сенате, а по воскресеньям устраивал
аудиенции иностранным послам.
В остальные дни царь сочинял прожекты, либо свою
версию событий Северной войны. Настоящий ударник монархического труда!
Павленко продолжает. «В январе 1724 г. Петр
составил новое расписание. Обстоятельства к тому времени изменились:
Адмиралтейский регламент был обнародован, работа по редактированию «Гистории
Свейской войны» тоже близилась к завершению и в распорядке появились новые
пункты. Присутствию в Сенате Петр отводил вечер понедельника и утро вторника.
Новым в распорядке было участие в работе суда в среду и в четверг. Утро пятницы
предназначалось рассмотрению дел в Адмиралтействе». (2; 413).
Столь интенсивный
труд надорвал драгоценное здоровье императора российского так, что спустя год он
умер.
Можно заметить, что распорядок дня царя мало
чем отличается от распорядка дня современного российского обывателя: настойка
«Боярышника» по утрам (в петровское время сей эликсир ещё не изобрели, поэтому
царь кушал водочку), и на диван к
телевизору (за неимением телевидения Петр дремал с газеткой).
Павленко констатирует:
«Современники затруднялись объяснить, как ему (Петру), удавалось совмещать
огромный объем работы по управлению государством с участием в увеселениях и
занятиям физическим трудом». (2; 413).
«Тоже мне бином Ньютона!» – сказал бы один из
персонажей Булгакова. Поскольку источники не фиксируют фактов интенсивных
государственных трудов царя, значит, их и не было! Реальность ассамблей да токарных работ отражена в документальных свидетельствах.
Павленко истово верит в титаническую
государственную деятельность Петра, но факты вещь упрямая. «В отличие от
«Повседневных записок» А. Д. Меньшикова, в которых пунктуально отмечались все
действия светлейшего, подлежавшие визуальному наблюдению (время его пробуждения
от сна, все встречи с царем и царицей, вельможами, а также подчиненными по
ведомствам Военной коллегии и губернской канцелярии, время прибытия в
правительственные учреждения, выезды на работы по постройке казенных зданий и
т. п.), «Походные журналы» царя велись крайне небрежно. Даже при внимательном
изучении их содержания невозможно ни установить принцип отбора событий,
попадавших на их страницы, ни восстановить распорядок дня царя.
Так
некоторые записи в «Походном журнале» 1721 г. могут создать впечатление о
безмятежно праздной жизни царя расходовавшего свою энергию на всякого рода
пустяки. Когда, например, читаешь запись, что 3 января «его величество славил у
министра Толстого, и у майора Матюшкина, и у князя Юрья Юрьевича Трубецкого»,
или что 22 и 23 января «их величество был на свадьбе у Андрея Остермана», тот
хотя с большой натяжкой но все же можно допустить, что царь весь день 3 января
посвятил славлению и более ничем не занимался, а два дня подряд вместе с
супругой отдавался свадебным торжествам. Но когда знакомишься с записями,
относящимися, например, к 4, 6 и 7 июля: «Их величество кушали в верхних
палатах», или «Их Величество кушали в Монплезире и там гуляли», или к 27 июля:
«Их величество кушал в огороде и был весь день в доме», то возникает сомнение,
мог ли Петр ограничится только отмеченными заботами. Вряд ли царь осуждавший
праздность (у других! – Ю. Г.), весь день 2 марта посвятил выполнению
обязанностей восприемника новорожденного у корабельного ученика Сурмина, а ещё
два полных рабочих дня – милосердию и заботе о больных солдатах (9 марта: «Его
величество был в крепости и смотрел больных солдат гвардии»; 10 марта: «Его
величество был в городе и смотрел солдат
больных Семеновского полку» ). Межу тем никаких других действий царя в эти
«Походный журнал» 1721 г. не отметил». (2; 414).
Историк Н. И. Павленко находясь в плену псевдоисторических мифов игнорирует исторические факты. Они очевидны и интерпретируются
однозначно: царь кушал в огороде, дремал на диване с газеткой, и больше
никаких дел у него 27 июля 1721 года не было!
Кто же тогда «Россию поднял на дыбы» (или на дыбу)? Ответ даёт всё тот же Нартов. «Допуск по делам пред государя был в
особый кабинет подле токарной или в самую токарную. Обыкновенно допускаемы были: канцлер граф Головкин, генерал-прокурор
граф Ягужинский, генерал-фельдцейхмейстер граф Брюс, вице-канцлер барон
Шафиров, тайный советник Остерман, граф толстой, сенатор князь Долгорукий,
князь Меньшиков, генерал-полицмейстер Девиер, флотские флагманы, корабельные и
прочие мастера; без доклада – князь-кесарь Ромодановский, фельдмаршал граф
Шереметьев, которых провожал до дверей кабинета своего, да ближние комнатные:
механик Нартов, секретарь Макаров, денщики, камердинер Полубояров». (1; 54)
Из
поименованных людей стоит исключить мастеровых да комнатных (кроме Макарова),
оставшиеся и были реальной властью в Московском царстве.
Неизвестный художник. Князь Федор Юрьевич Ромодановский. |
О князе-кесаре Федоре Ромодановском, как о правителе Московского царства, знали всегда. А. С. Пушкин в «Истории Петра І» отмечает, что в 1697 году,
отправляясь в Великое посольство «Петр поручил управление государства боярам
князю Ромодановскому и Тихону Никитичу Стрешневу, придав к ним в помощники бояр
Льва Кирилловича Нарышкина, князя Голицына,и князя Прозоровского. Князю
Ромодановскому дан титул кесаря и
величества, и Петр относился к нему как подданный к государю». (3; 48).
У Павленко приводятся ещё более интересные
сведения. «Все члены «компании», в том числе и Петр, считали себя подданными
«князя-кесаря» и отдавали ему царские почести. В письмах царь называл
Ромодановского «König» (нем. – король) или
«Sir» и всякий раз шутливой (ли?) форме отчитывался перед ним в своих
действиях. Токарь царя Андрей Константинович Нартов рассказывал, как однажды
между «князем-кесарем» и «его подданным» – царем возник «конфликт» из-за того,
что Петр не снял головного убора перед ехавшим «князем-кесарем». Тот пригласил
царя к себе и, не вставая с кресла, отчитал его: «Что за спесь, что за
гордость! Уже Петр Михайлов не снимает ныне цесарю шляпы»». (2; 37).
Стоит
упомянуть, что все воинские звания Петру присваивал именно Ф. Ю. Ромодановский.
Неизвестный художник. Портрет А. Д. Меньшикова. 1716 - 1720 годы |
Не меньшим влиянием пользовался Александр Данилович Меньшиков. Недаром в его «Походных журналах» полная
отчетность, он владелец единственного каменного
строения в Санкт-Петербурге – «дворца Меньшикова». Все остальные здания в петровские времена,
включая Адмиралтейство и Сенат, либо деревянные строения, либо глинобитные мазанки.
После смерти Петра Меньшиков практически единолично управлял Российской
империей, сделав номинальной правительницей свою любовницу, и по
совместительству, вдову Петра – Екатерину І.
Особое положение Меньшикова и Ромодановского
отражено в переписке с царем Петром І. Согласно Павленко (2; 184), всё
окружение царя обращалось к нему «государь». «Существенные отклонения от
общепринятого обращения допускали лишь два человека: А. Д. Меньшиков и Ф. Ю.
Ромодановский. Первый из них писал либо «Мой господин капитан», либо «Мой
милостивый государь», а второй – «Господин капитан Петр Алексеевич»». И
подписывались все, добавляли слово «раб», опять же кроме этих двоих: «оба они
ставили лишь свои подписи: «Александр Меньшиков», «Князь Федор Ромодановский»».
Не многим меньшим влиянием пользовались упомянутые Нартовым сановники: Макаров сильно помог Меньшикову сделать
императрицей Екатерину І, а клан Долгоруковых лишил Светлейшего князя власти в
1727 году.
Зачем этим людям понадобился «свадебный
генерал» Петр І? Ответ прост: он имел права на престол, а они – нет. Но
занимать трон еще не значить править.
Вся история России 18 века подтверждает
это правило. На троне восседают Екатерина І, Анна Иоановна, Екатерина ІІ, Петр II, а
правят Меньшиков, Миних, Бирон, Долгоруковы, Потемкин. И параллельно верноподданные
историки (Ломоносов, Пушкин, Карамзин и иже с ними) сочиняют похвалу начальствув доступной для него форме, невзирая на факты и историческую реальность.
Использованная литература
1. 1. Майков Л. Н.
Рассказы Нартова о Петре Великом. Спб.. 1891
2. 2. Павленко Н.
И. Петр Великий. – М.: Мысль, 1990
3. 3. Пушкин А. С.
Полное собрание сочинений. М., 1962, т. VІІІ
Сайт містить унікальні тексти, кожен з яких уперше був оприлюднений саме тут. Бажаєте читати нові статті першим? Натисніть на дзвоник розташований в правому нижньому кутку монітора!
Немає коментарів:
Дописати коментар