Прутская авантюра Петра І

Неизвестный художник 18 века. Портрет Петра I

  Вопреки мифам сотворенным и активно внедрёнными в коллективное сознание Екатериной ІІ и её наследниками, Пётр І не был великим ни в чем. Все его жены и любовницы ему изменяли.
  Реформы инициировались и проводились его окружением. Подобно Дмитрию Медведеву он занимал трон, но решений не принимал. Военные победы одерживали его полководцы, лишь при условии огромного численного и технического преимущества. Рассмотрим полководческие дарованиях Петра прозванного Великим.
  Прутский поход наиболее зримо, в концентрированном виде, иллюстрирует его военные таланты. Дабы избежать упреков в очернительстве российской истории, обратимся к классике: «Истории Петра І» А. С. Пушкина и воспоминаниям участника Прутского похода бригадира Моро де Бразе, точнее его «Запискам» в переводе и с комментариями того же Пушкина. А так же к воспоминаниям датского посланника при дворе Петра І Юста Юля.
  Многие считают Пушкина поэтом, но не историком. На самом деле он говорил о себе как о сочинителе, и сочинял, в том числе историю. Александр Сергеевич писал рецензии на труды Карамзина и Полевого, работал над историей Пугачевского бунта и Петра І.
  А также сочинил множество художественных небылиц далеких от исторической реальности: «Моцарт и Сальери», «Борис Годунов» и тому подобное.

О. Кипренский. Портрет А. С. Пушкина. 1827 год 

  Что касается мемуаров  Моро де Бразе, сам Пушкин отмечает, что начиная с повествования о Прутском походе «рассказ Моро становится достоверным». (1; 374 – первое число обозначает номер в списке использованной литературы, второе – страницу источника).

  Сообщение Моро де Бразе о подготовке к походу создает впечатление о царе Петре как полководце напрочь лишенном не только стратегического, но и тактического мышления. «Трудно поверить, чтобы столь великий, могущественный государь, каков, без сомнения, царь Петр Алексеевич, решившись вести войну противу опасного неприятеля и имевший время к оной приготовиться в продолжение целой зимы, не подумал о продовольствии многочисленного войска, Это затруднительное положение известно было всем; генералы, министры, сам государь это знал: комиссары посланы были им в Венгрию для закупки быков, а в Украйну для забрания баранов и муки. Трудно поверить, чтобы столь великий, могущественный государь, каков, без сомнения, царь Петр Алексеевич, решившись вести войну противу опасного неприятеля и имевший время к оной приготовиться в продолжение целой зимы, не приведенного им на турецкую границу! А между тем это сущая правда. Войско не имело съестных запасов и на восемь дней и могло, если оных не находилось в Молдавии, быть уничтожено не неприятелем, а голодом». (1; 379)

  Немецкие генералы предупреждали Петра, что его план обернется катастрофой для армии. «Если его величество в настоящих обстоятельствах захочет ввести армию свою в Молдавию, то он может ее лишиться и помрачить славу свою; что, по показанию сорокинских жителей, должно по крайней мере пять дней проходить необитаемую степь, где нельзя найти ни воды, ни хлеба; что сторона, находящаяся за степью, не изобилует хлебом, ибо оного недостаточно даже на продовольствие жителей, хотя та часть Молдавии мало заселена; что если в Яссах и по ту сторону сего города и было чем продовольствоваться, то наша конница, стоящая там, в три недели, вероятно, все уже потребила; что пример шведского короля слишком еще свеж, и что не должно отваживаться сделать ошибку еще важнейшую, углубляясь в незнакомую землю, о коей все доселе получаемые сведения ничего благоприятного не предвещают». (1; 381)

  27 июня 1711 года армия Петра форсировала Днестр, перешла границу Речи Посполитой, вступила на территорию Молдовы, подконтрольную Османской империи. Царь сразу приступил к цели похода – пикнику на природе. «27 июня по старому стилю...  все генералы следовали за его величеством к его палаткам, где в земле был утвержден стол необыкновенной длины, и за которым насчитал я до ста десяти кувертов с каждой стороны.

  Его величество находился в центре стола. По правую руку сидел молдавский господарь, по левую граф Головкин, министры, барон Шафиров и Сава (Сава Владиславович Рагузинский) на углах стола. Генералы, генерал-поручики, генерал-майоры, бригадиры и полковники и прочие, каждый по своему чину, поместились за этим же столом. Кроме венгерского вина, ничто мне не понравилось. Оно было отличное, то есть то, которое доходило до меня, ибо полковники, сидевшие ниже, пили другое, а подполковникам подносили особливое, капитанам еще хуже, и так далее (что показалось мне скупостию, недостойной великого государя). Капитаны преображенские и семеновские разносили вина: каждый прислуживал шести персонам, имея в своем распоряжении трех слуг для перемены стаканов и бутылок.

  Тут-то, милостивая государыня, вино льется, как вода; тут-то заставляют бедного человека за грехи его напиваться, как скотину. Во всякой другой службе пьянство для офицера есть преступление; но в России оно достоинство. И начальники подают тому пример, подражая сами государю.

  Обед государя продолжался целый день, и никому не позволено было выйти из-за стола прежде одиннадцатого часу вечера. Пили, так уж пили (on у but се qui s’appelle boire). Всякое другое вино, наверно, меня убило бы, но я пил настоящее токайское, то же самое, какое подавали и государю, и оно дало мне жизнь». (1; 384 – 385)

  Комментируя рассуждения Моро о российском пьянстве Пушкин восхищенно пишет: «В старину пили не по-нашему. Предки наши говаривали: кто пьян да умён – два угодья в нём». (1; 385) Армия Петра везла в обозе огромные запасы вина, дабы царь мог заниматься любимым делом. И это в то время, когда простым солдатам не хватало даже воды!

Юст Юль

  Датский посланник Юст Юль вспоминал: «Царь передавал мне, что сам видел, как у солдат от действия жажды из носу, из глаз и ушей шла кровь, как многие, добравшись до воды, опиваясь ею и умирали, как иные томясь жаждой и голодом, лишали себя жизни». (2; 372) Но ведь это мелочи: «бабы ещё нарожают!».
  К нехватке воды добавилась отсутствие еды. Молдаване не обеспечили московитов продовольствием, а своих запасов они практически не имели. Вдобавок, голодали кони – саранча съела почти всю траву в степи.
  Большинство генералов взяли с собой жен и детей (1; 386), что потребовало огромного обоза для их содержания. Моро отмечает, что турки захватили часть обоза: «более двух тысяч пятисот карет, колясок, телег малых и больших» (1; 404). Армия не имела запасов провианта и воды, зато везла груды барахла!
  Изнывая от голода и жажды российская армия 6 июля подошла к реке Прут, и начала переправу на левый берег. 14 июля переправу завершили. 19 июля войско Петра окружила турецкая кавалерия, 20 июля начался артиллерийский обстрел петровского лагеря, а к 21 числу османы соорудили полевые укрепления.
  Что же делал в это время Великий Петр? Юст Юль даёт точный ответ на сей вопрос. «Как рассказывали мне очевидцы, царь, будучи окружен турецкой армией , пришел в такое отчаяние, что как полоумный бегал взад и вперед по лагерю по лагерю, бил себя в грудь и не мог выговорить ни слова. большинство окружавших его думало. что с ним удар. Офицерские жены, которых было множество, выли и плакали без конца» (2; 371).
  Крымский хан и польский генерал Понятовский убеждали Великого визира атаковать лагерь россиян, и покончить с ними навсегда. Послушай их тогда Великий визир Балтаджи Мехмед-паша, и вся история могла быть совершенно иной: Московское царство перестало бы существовать, а Крымское ханство вернуло управление всеми землями Золотой Орды.
  Но Великий визир решил не рисковать в битве, и согласился на мирные переговоры. Не последним доводом для принятия этого решения послужила крупная взятка в 200 000 червонцев полученная от Петра. (1; 415) Чтобы поднести визиру такой бакшиш, жена царя Екатерина пожертвовала все драгоценности.
  23 июля заключили мирный договор, и царская армия начала отступление. 13 августа она пересекла Днестр, и измождённая голодом и жаждой закончила Прутскую эпопею. Петр не разделил с войском тяготы отступления – решил поправить пошатнувшееся здоровье на карлсбадских водах.
  Потери московитов огромны – практически половина личного состава. Моро де Бразе, хорошо осведомленный о всех перипетиях Прутского похода утверждал. «Во время нашего пребывания в лагере за Днестром в Подолии его царское величество пожелал узнать в точности потерю, им понесенную в сей краткий, но трудный поход. Приказано было каждому бригадиру представить к следующему утру подробную опись своей бригаде, определив состояние оной в первый день вступления нашего в Молдавию и то, в котором находилась она в день отданного приказа. Воля его царского величества была исполнена: из 79 800 людей, состоявших налицо при вступлении нашем в Молдавию, если вычесть 15 000 находящихся в Валахии с генералом Рене, оставаться надлежало 64 800; но оказалось только 37 515. Вот все, что его царское величество вывел из Молдавии. Прочие остались на удобрение сей бесплодной земли, отчасти истребленные огнем неприятельским, но еще более поносом и голодом» (1; 418).
  Правда, Пушкин в своей «Истории Петра І» приводит иные цифры. «У нас было: конницы – 6 692, пехоты – 31 554. (Всего по журналу 38 246; а по манифесту – 22 000)... У турок было конницы 120 000, пехоты – 100 000, татар – 50 000» (1; 214). Как видим, Петр и его соратники подправили документы, завысили численность противника и сильно приуменьшили свою.
  Забыв упомянуть о «10 000 казаков и 6 000 молдаван» (1; 389) петровского войска. «Широк русский человек» – говаривал писатель Фёдор Достоевский. Потому и врёт сей человек от широты душевной с размахом, считая окружающих такими же глупыми, как и он сам.
  Вместо разгрома армии Петра, Балтаджи Мехмед-паша удовлетворился возвратом в османское владение крепости Азов, уничтожением Азовского флота царя, и российских крепостей построенных на захваченных у турок землях вокруг Азовского моря, а так же выводом царских войск из Речи Посполитой.
  Султан не оценил дипломатические успехи Великого визира, и приговорил его к смертной казни.
  Прутская авантюра завершилась традиционным российским кидаловом её участников. «Когда генералы собрались в палатках фельдмаршала (Бориса Шереметьева, официально возглавлявшего Прутский поход), он объявил им, что его царское величество, заключив мир с турками, не имел уже надобности в столь великом числе генералов, что он имел повеление от государя отпустить тех из них, которые по их большому жалованию наиболее были ему тягостны, что он именем его царского величества благодарит их за услуги, ими оказанные, особенно в сей последний поход...
Фельдмаршал не слишком много истратил денег, отпуская всех сих офицеров, ибо никому ничего не заплатил; и до сих пор за ним пропадает жалования моего за 13 месяцев, по 130 рублей на месяц (рубль стоил 5 французских ливров); я получал 70 рублей как бригадир, 40 как полковник и 20 как капитан» (1; 419 – 420).
  «5 августа (1711 года) Петр с Екатериной отправился от Днестра в Карлсбад» (1; 216). С тех пор и до самой смерти, российский царь большую часть оставшейся жизни проводил за границей. На России бывал изредка и недолго – несколько дней, максимум недель в году.
  При тогдашних средствах связи он не мог управлять царством, да и не стремился. Обычный день царя Петра, после Прутских событий, заполняли важные дела: пьянство, точение деталей на токарном станке, гуляние и чтение газет (3; 53 – 54). Страной управляли «птенцы гнезда Петрова» создавшие миф о Великом Петре.

Использованная литература

  1. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. М., 1962, т. VIII. – с.5 – 360 «История Петра І»; с.363 – 420 «Записки бригадира Моро де Бразе».
  2. Юст Юль. Записки. М., 1910.
  3. Майков Л. Н. Рассказы Нартова о Петре Великом. Спб., 1891.

Сайт містить унікальні тексти, кожен з яких уперше був оприлюднений саме тут. Бажаєте читати нові статті першим? Натисніть на дзвоник розташований в правому нижньому кутку монітора!