Как Петр I уничтожал самобытность поморов

 

Петр I в Архангельске на бирже, между английскими и голландскими негоциантами

  Поморы могли стать отдельной нацией, но политика этноцида Петра I нанесла непоправимый урон самобытной культуре северного народа, последствия которого не устранены до настоящего времени.

Поморская культура

  Поморьем называют южное побережье Баренцева моря от Кеми до Онеги. В XII веке началось освоение региона колонистами из Великого Новгорода. Именно тогда, на стыке культур коренного финно-угорского населения, карел и летописной чуди, со славянами Новгородской республики, и возник поморский этнос. Некоторые исследователи считают, что уже тогда и возникло самоназвание «поморы». (См. например: Гемп. К.П. Сказ о Беломорье, Архангельск: СЗКИ, 1983. – С. 34; Русские. М.: Наука, 1997. – С. 16).
  Поморы возникли как народ мореплавателей, промышлявших охотой и рыболовством. Это отличает их от окружающих народов: карел, коми, ненцев и саамов, у которых морской промысел не занимает значительного места в традиционном жизненном укладе.
  Армии Чингисхана никогда не доходили до этих мест. После аннексии Великого Новгорода Московией, такая же судьба постигла и Поморье. Однако поморы всегда оставались свободными людьми – здесь никогда не было ни холопства (рабства), ни крепостного помещичьего права. Край длительное время продолжал жить по своим обычаям, ибо московские порядки здесь не приживались.
  Дело в то, что в Поморье занятие земледелием малопродуктивно, поэтому «прикрепить к земле», то есть сделать поморов крепостными крестьянами, не возможно. Морской промысел в суровых арктических условиях требовал инициативы, смекалки, специальных знаний, коих невозможно ожидать от подневольного человека.
  Показателен факт: царские чиновники всегда обращались к поморам по имени и отчеству, когда в то же время в Московском царстве простонародье именовали Гришками, Степками и т.п.
  До воцарения Романовых поморы жили в соответствии со своими законами и традициями. Судебник Ивана Грозного 1550 года, созданный для управления холопами, абсолютно не подходил к условиям жизни вольных людей. Поэтому в 1589 году для региона разработали Поморский Судебник. Все важные общественные вопросы решались Поморским Миром – аналогом Казачьего Круга.
  Поморы имеют все отличительные признаки самобытного народа: язык, одежду, традиции, религию.

Говоры Поморья на основе диалектологической карты 1915 года

  Поморский язык относится к славянской языковой группе, содержит огромный пласт старинного новгородского диалекта. Большая группа слов сходна с украинским и белорусским языками. Например: поморы не работают, а «робят»; чего-то у них ни «нет», а «нема»; женщины не «бабы», а «жонки» и т. п.
  Произношение гласных и специфическое оканье роднит поморскую фонетику с финно-угорской. Вместо московского [ч] произносится [ць]: боцька, доцька, пецька и т.п., вместо [щ] – [шш]: тышша, пошшо и т. д.
  У поморов бытовала практика «умыкания невест», супружеские отношения строились на основе равноправия. Все это совершенно не характерно для московитов.

Зажиточная поморская женщина

  Поморские дома состояли из небольшой жилой части с печью и маленькими окнами, и двухэтажного хлева, в котором внизу располагался скот, а на верхнем этаже хранили сено и различный инвентарь. На печи поморы не спали, отдавая предпочтения лавкам.
  В жилищах не имели замков – достаточно было вывесить знак, что в доме никого нет, чтобы туда никто не заходил из посторонних. Подобным образом обозначалась оставленная вне дома добыча – воткнутой возле улова, или туши зверя палки, достаточно, дабы все оставалось в целости до прихода хозяина.
  Традиционная одежда поморов максимально приспособлена к жизни в суровых арктических условиях. Уникальные элементы гардероба: цибака – шапка с длинными «ушами» и куртка – совик. Изготовляются они из шкур морских животных, что гарантирует почти полную водонепроницаемость, особенно важную в условиях северного мореплавания.

Поморы в цибаках и совиках

  Для поморской кухни характерно обилие различных рыбных блюд и «воложей» – разнообразных соусов. Наибольшее предпочтение отдается треске.
  Испокон рыбу ловили ярусом – длиннющим канатом, к которому на тонкой бечеве с интервалом в сажень крепиться сотни, а то и тысячи крючков. Ярус забрасывали в море, через время медленно извлекали, снимая с крючков зацепившуюся рыбу.
  Промысел велся артелью, весь улов шел в общий котел с последующим разделом между артельщиками, а также обязательной долей для сирот, вдов, больных и увечных, и даже для спасенных жертв кораблекрушений. Выделение нетрудоспособным некачественных продуктов строго осуждалось поморским обычаем.
  В обычаях поморов обнаруживаются остатки языческих верований: заговоры, колыбельные песни, магические ритуалы, табу для охотников и рыболовов, сходные с аналогичными традициями окружающих финно-угорских народов.
  Народное изобразительное искусство имеет много общих черт с карельским, архаичные резные изделия поморов сходны с резьбой коми-зырян. (Лукин Ю.Ф. О Поморье и поморах – коренном малочисленном народе, проживающем на побережье и островах Белого моря. XI Международный Соловецкий форум: Сб. материалов. Архангельск-Соловецкие острова: 2003. – С. 77).
  Особую популярность у поморов приобрел культ Николы – Морского Бога, более известного в остальном христианском мире под именем святого Николая Чудотворца. До установления в крае диктатуры «пролетарского интернационализма», его икону можно было обнаружить в каждом доме.
  Поморы считали, что Никола очень отзывчив, и всегда придет на помощь без промедления, что очень важно в суровых условиях арктического морского промысла. Впрочем, Никола не только чуток и скор на помощь, но и очень чувствителен к неуважению, и не прочь наказать невежу.
  В XVII веке, после раскола Московской церкви, в Поморье стали искать спасения от притеснений никониан сторонники старых обрядов. Духовным центром Поморского согласия некоторое время был Соловецкий монастырь, выдержавший многолетнюю осаду царских карательных отрядов. После его захвата московитами, новым центром сторонников «древлей веры» стало Выгозеро.
  Жизнь вольных людей и их приверженность преследуемой Древлеправославной церкви весьма раздражала правителей Московии. Царь Петр решил пойти на окончательное решение «поморского вопроса». Удар нанесился в самое сердце жизненного уклада северного народа – по морскому промыслу и мореходству.

Петровские реформы в Поморье

  Еще в XII веке в Поморье находился центр северного судостроения, в землях подвластных древней Руси. Здесь строили карабасы, кочи, ладьи, раньшины и шняки. Вершина технической мысли кочи – парусники длинной около 16 метров, шириной 4 метра, и осадкой не более полутора метра.
  Яйцевидная форма судна позволяла плавать как по морю, так и в реках, не опасаясь оказаться затертым льдами – льды не сжимали борта коча, а выталкивали его наверх.
  Поморские кочи проходили в сутки до 150 километров, в то время как английские суда преодолевали около 120 км, а голландские – до 90 км. Грузоподъемность кочей составляла до 30 тонн, в плавании могло участвовать около 50 человек.

Неизвестный художник 18 века. Портрет Петра I

  Указы Петра «Великого» запрещали поморам заниматься традиционным судостроением. Вместо этого царь-реформатор высочайше повелел строить корабли по английскому и голландскому образцу. Страдавший психическими расстройствами царь Петр не понимал, что иностранные суда рассчитаны на эксплуатацию совсем в других климатических условиях. Кроме того, многим поморам строительство кораблей европейского типа было просто не по карману.
  Петр I не создавал российский флот. Закладывая Соломбальскую судоверфь, царь использовал имевшиеся ресурсы и навыки поморов, и ответил им черной неблагодарностью. Уничтожение традиционных поморских кораблей, с заменой их на суда европейского образца подорвало промысел тружеников моря.
  В дополнение ко всему, ежегодно сотни молодых и здоровых поморов забирали на государеву службу. Их семьи обрекались на нищенское существование.
  Петр не ограничился разрушением поморской экономики. Указами царя Петра поморы переводились из свободных черносошных крестьян в разряд государственных.
  Так, шаг за шагом, самодержавие превращало свободных и зажиточных людей в зависимых и бедных. Дошло до того, что 11 декабря 1724 года царский указ воспретил иноземным судам заходить в Архангельский порт.

Помор

  Прославленная Архангельская ярмарка, имевшая обороты в миллионы рублей прекратила существование.
  Архангельск утратил былое экономическое значение, центр торговли с иностранцами волею Петра переместился в Санкт-Петербург. Все эти меры привели к массовому обнищанию поморов, и усилению позиций самодержавия в регионе.
  Взамен свободы и экономического процветания поморов стали пичкать пропагандой о великих деяниях царя реформатора. Эти мифы до сих пор занимают прочное место в сознании многих подданных Российской Федерации и адептов «русского мира».
  Политика царизма, и пришедшего ему на смену российского коммунизма, направлялась на отрицание национальной самобытности поморов, их ассимиляцию, превращении в «русских». Как следствие, со временем, людей считающих себя поморами становилось все меньше.

Борьба продолжатся

  В переписях 1896 и 1926 годов можно встретить людей относивших себя к поморскому народу. Но уже в брежневские времена, в переписях исчезает даже упоминание о таком этносе. Всех поморов, не зависимо от национального самосознания, записывали «русскими».
  Ситуация немного изменилась после крушения СССР. В 2002 году Правительство Архангельской области подало Правительству РФ представление о включении поморов в список коренных малочисленных народов Севера. В следующем году последовало повторное представление, и отказ центральной власти. Основание для отказа стало заключение академика РАН Тишкова, о том, что поморы не являются отдельным народом.
  В российской прессе началось шельмование поморского движения за восстановление исторической справедливости. Позиция центральных властей понятна – признание поморов коренным малочисленным народом Севера, дает им право заниматься традиционными промыслами, нивелируя многочисленные государственные запреты. Для чиновников это означает потерю возможности нажиться, разрешая или запрещая что-либо.
  Кроме того статус коренного народа позволяет претендовать на долю природных ресурсов добываемых в регионе, а также запрещать их разработку, в случае угрозы традиционному жизненному укладу.
  В этой связи показательна история борца за права поморов Ивана Мосеева. Он создал общественную организацию «Поморское братство», издал словарь поморского языка, боролся за признание поморов коренным малым народом Севера.

Иван Мосеев

  В 2013 году один из судов Архангельска наложил на него штраф в 100 тысяч рублей за унижение достоинства этнической группы «русские». Поводом для судебного решения стал комментарий Мосеева к одной из публикаций в интернете: «Что ты с нами сделаешь? Вас миллионы быдла, а нас 2 тысячи людей».
  Защита Мосеева указывала, что в данном высказывании отсутствуют какие-либо указания на этническую принадлежность. Комментарий Мосеева обвинение расценило как разжигание межнациональной ненависти. Хотя высказывание явно не подпадает под это определение, ибо в нем нет призывов к «необходимости геноцида, массовых репрессий, депортаций, применения насилия или совершения иных противоправных действий» против кого бы то ни было.
  Но суд решил иначе. Как тут не вспомнить российскую пословицу: «На воре и шапка горит». К делу подключились «русские» спецслужбы, последовали обвинения Мосеева в государственной измене и сепаратизме.
  В завершение отметим, что существует ряд серьезных научных работ, подтверждающих национальную самобытность поморов. Часть их принадлежат доктору исторических наук, члену-корреспонденту Российской академии образования, многолетнему ректору Поморского государственного университета Владимиру Булатову. Предлагаем Вашему вниманию перечень его исследований по данной тематике.
  Булатов В.Н. Русский Север.
Кн. 1. Заволочье (IX-XVI вв.). Архангельск, 1997;
Кн. 2. Встречь солнца (XV-XVII вв.). Архангельск, 1998;
Кн. 3. Поморье (XVI-нач. XVIII вв.). Архангельск, 1999;
Кн. 4. Свет полярной звезды (XVIII-XIX вв.). Архангельск, 2002.
Кн. 5. Ворота в Арктику. Архангельск, 2001.
  Булатов В.Н. Русский Север: Учебное пособие для вузов. М., 2006.
  Булатов В.Н., Шалев А.А. Баренцев Евро-арктический регион и Архангельская область: международное сотрудничество. История и современность. Архангельск, 2001.

Сайт містить унікальні тексти, кожен з яких уперше був оприлюднений саме тут. Бажаєте читати нові статті першим? Натисніть на дзвоник розташований в правому нижньому кутку монітора!