Приключения людоеда Василия Пояркова

 

Василий Поярков

  Российская историография гордо именует Василия Пояркова «первопроходцем» дальневосточных земель, но стыдливо умалчивает о каннибализме его отряда, происходившем в устье реки Умлекан зимой 1643 – 1644 годов.

  История похода Пояркова в российском изложении полна странностей и недомолвок: пришельцев, в земли издавна заселенные даурами, россияне именуют «первопроходцами», но о злодеяниях отряда Пояркова, потрясших весь Дальний Восток и Китай, скромно помалкивают. Но, обо всем по порядку.

  Впервые, о реке Амур, богатой хлебом и серебром, узнал от эвенского князя Томкони атаман ватаги московитов Дмитрий Копылов, в августе 1638 года. Сведения о землях, суливших легкую и обильную поживу, разожгли алчность московита. Но от реки Алдан в Якутии, до Амура «дистанция огромного размера», и Копылов сотоварищи, не преодолев ее, износил все лапти, и повернул восвояси.

  Алчность толкала московитов на поиске новых земель, суливших громадный ясак для «царя-батюшки» и возможности личной поживы для действовавших под его скипетром колонизаторов. Летом 1643 года в Якутске снарядили экспедицию, для поиска и завоевания неизведанной землицы амурской.

  Под рукою атамана ватаги Василия Пояркова собрались значительные для тех мест и времени силы – армия из 133 «служивых» с ружьями и пушкой, из них, 80 «охочих» колонизаторов имели железные доспехи. 25 июня 1643 года, вооруженные до зубов «мирные собиратели земель» отправились из Якутского острога на поиски пушнины и серебряных руд. На шести стругах везли сотню ядер и около 130 килограмм пороха.

Струги московитов

  Отряд двигался по реке Лена, затем – Алдан, и к первым заморозкам прибыл в верховья реки Гонам. Здесь 40 служивых расположилось на зимовку – сторожить лодки, остальные, во главе с Поярковым, двинулись на юг.

  Через две недели, в ноябре 1643 года, Поярков сотоварищи  вышел к реке Умлекан – притоку Зеи, где решил остановиться на зимовку. Здесь московских колонизаторов ждало первое разочарование – местное население поведало им, что в здешних землях отродясь не добывали металлы. Все медные и серебряные изделия  дауры обменивали  на пушнину у маньчжур и китайцев.

  От даурского князя Доптыула Поярков узнал, что местное население недовольно политикой маньчжурского хана, пытавшегося собирать подати с дауров и дючеров (предков нивхов). Недолго думая, атаман московитов предложил туземцам перейти под высокую руку государя Московии, для защиты от «гнета» маньчжур.

  И тут же служивые московиты продемонстрировали, что маньчжурское «иго» – детский лепет, в сравнении с «процветанием» под сенью двуглавого московского орла.

  Пояркову и его воителям не хватало провизии. На поиски съестных припасов отправился вооруженный отряд пятидесятника Юрия Петрова. Коренное население соглашалось снабдить не прошеных гостей 40 кузовами круп овсяных и мясом домашнего скота.

  «И это все? За нашу доброту!?» – возмутились московиты. Продотряд Петрова потребовал еще продуктов, а также выплаты ясака собольими шкурами. Московская простота, которая, как известно, хуже воровства, возмутила дауров. Они не стали терпеть измывательства обнаглевших колонистов, решив наказать незваных пришельцев.

Дауры

  Благодаря маньчжурам, дауры умели обращаться с огнестрельным оружием, что лишало государевых людей технического превосходства. Группа Петрова,  потеряв в боях одиннадцать служивых убитыми, лишь через две недели смогла укрыться от преследования в лагере Пояркова.

  Но и здесь они не оказались в безопасности. Колонизаторы успели соорудить укрепления, но попали в осаду разъяренного местного населения. Московиты превосходили дауров вооружением, но практически не имели съестных припасов.

  Василий Поярков решил продовольственную проблему радикально – неподалеку от наспех возведенных из бревен укреплений московитов, лежали тела погибших во время штурма дауров. «Огненный бой» захватчиков не давал коренному населению забрать тела для погребения, а сильный мороз сохранял их от разложения.

  Еще Геродот сообщал, что к северу от Скифии, современной Украины, жили племена андрофагов. Ἀνδροφάγοι в буквальном переводе с древнегреческого языка – «людоеды». Вероятно, в Пояркове отозвалась природа предков, и он принял важное решение – его отряд будет питаться телами погибших дауров.

  История сохранила имя первого московита, осквернившегося тогда людоедством – Кручинка Родионов. За ним последовали и остальные. Уже после возвращения отряда Пояркова в земли Московского царства, потрясенный воевода Якутского острога снарядил по этим фактам следствие. Из сохранившихся документов следует, что Поярков сотоварищи пробыл в осаде тридцать недель, в течение которых «приели человек с пятьдесят».

  За время осады отряд Пояркова потерял половину личного состава. От полного уничтожения их спасло подошедшее подкрепление – сорок человек зазимовавших ранее в верховьях Гонама. Они выполнили распоряжение атамана, и с приходом весны двинулись на поиски сотоварищей.

  Не смотря на тяготы и лишения, воссоединившийся отряд двинулся далее на поиски Амура. Продвигаясь, вплавь по реке Зее, в июне 1644 года они вышли в район современного Благовещенска.

  Здесь часть отряда остановилась на отдых, а другая – во главе с десятником Ильей Ермолиным отправилась на разведку по Амуру. После трехдневного плавания по течению реки, Ермолин решил вернуться к основным силам.

  Лодки пришлось тянуть волоком против сильного амурского течения. Во время сих трудов отряд Ермолина попал в засаду, и его практически полностью ликвидировали: из 25 служивых в лагерь к Пояркову вернулось лишь двое.

  Разгром передового отряда подтолкнул Василия Пояркова к решения плыть по Амуру в океан. Кое-какая информация у московитов имелась – еще в 1640 году отряд Ивана Москвитина проплыл по Тихому океану до устья Амура, о чем он и поведал, вернувшись в Якутск. Поразмыслив, Поярков смекнул, что укрепиться в устье Зеи он не сможет – московитов оставалось слишком мало, чтоб выдержать еще одну осаду. И обратной дороги нет – идя против течения, его отряд повторит судьбу группы Ермилова.

  Впрочем, даже удачное возвращение прежним путем ничего хорошего не сулило. Якутский воевода непременно спросил бы «первопроходца»: где государевы люди, куда потрачены казенные деньги, где ясак, как отважились на людоедство, и вообще чего Поярков добился, кроме потерь и разорения царской казны? И не сносить тогда головы Ваське Пояркову.

  Нужен был ощутимый результат, например, разведка морского пути из Амура в Якутск, с перспективой обложения ясаком новых царских подданных.

Карта похода отряда Василия Пояроква

  Правда, учитывая опыт подельника Петрова, Поярков ясак от жителей мест, где пришлось побывать, уже не требовал. На обратную дорогу ушло два года. За это время остатки отряда преодолели более 5 тысяч километров. В Якутск Поярков сотоварищи прибыл в июне 1646 года, доставив в государеву казну ясак – 497 шкурок соболей.

  Царизм оценил заслуги Пояркова в деле «собирания земель»: до 1648 года он служил в Якутске на должности, которую занимал до похода – письменного головы. Затем переехал в Москву, где его пожаловали из уездных дворян в московские, с полным казенным обеспечением.

  «Подвиги» людоедов Пояркова маньчжуры и китайцы запомнили на века. Через пару сотен лет, в 1876 году, во время российско-китайских переговоров, генерал Цзо Цзунтан спросил главу российской делегации полковника Сосновского: продолжают ли на России есть людей? Полковник ответил, что едят, но в строго отведенных властью местах.

  Сохранились свидетельства, что попавшие во время военных столкновений в 1929 году в советский плен китайцы, ожидали, что станут лакомством для красноармейцев. Советское командование сочло эти настроения следствием вражеской пропаганды.

Памятная монета банка России в честь экспедиции Василия Пояркова, 2001 г. 

  На России так уж повелось, что негоже знать и помнить свою историю, подлинные факты из которой красноречивее любой, самой ангажированной враждебной пропаганды.

Сайт містить унікальні тексти, кожен з яких уперше був оприлюднений саме тут. Бажаєте читати нові статті першим? Натисніть на дзвоник розташований в правому нижньому кутку монітора!